Новости

Бесспорный факт: степень цивилизованности любого общества определяется его отношением к слабым и малоимущим. Детям, старикам, инвалидам. И благотворительность — как одна из форм общественной сознательности — важнейшая составляющая социальной состоятельности любого общества.

В нашей стране, богатой на меценатские традиции и простое человеческое милосердие, сегодня как частные, так и корпоративные благотворители ежедневно вынуждены доказывать свою добрую волю. Уровень недоверия к разного рода жертвователям и сборщикам пожертвований достаточно высок. Эксперты полагают, что главная причина кроется в отсутствии прозрачности благотворительной деятельности в России.

Сегодня мы не будем говорить о всем спектре благотворительной деятельности, присутствующем на российском рынке. Коснемся лишь самого, казалось бы, понятного — медицины. Доктор Яков Бранд, известный хирург и телеведущий, состоит в Попечительском совете сразу двух авторитетных благотворительных организаций: российского Красного Креста и благотворительной программы российского бизнеса «Линия жизни». Ему и адресуем свои вопросы.

— Яков Бениаминович, давайте начнем с самого простого. Скажите честно, как доктор, как человек, насколько эффективна благотворительная помощь в нашей стране в сфере здравоохранения?

— Добросовестная, адресная благотворительность дает возможность вылечиться тем, у кого такой возможности нет. Россия сегодня имеет один из самых высоких показателей в Европе по уровню детской смертности. Я не демограф, не коммунист, не либерал-демократ, чтобы кричать о том, что Россия вымирает. Это, конечно, не так. Пол-Европы сегодня имеет тенденцию к старению. Но наши показатели самые неутешительные. Теперь ответьте мне на вопрос: как мы можем изменить эту ситуацию, если родители половины детей, которым в принципе современная медицина помочь способна, не имеют возможности оплатить необходимые медикаменты, операции? Вины медицинских учреждений в этом тоже нет. Ну не финансируется у нас здравоохранение в нужном объеме. Медицина стала практически всемогущей, высокотехнологичной, но очень дорогой. Финансирование здравоохранения не поспевает. И обязательное медицинское страхование не поспевает. В такой ситуации благотворительность незаменима.

— Сегодня такой помощи хватает?

— Да нет, конечно! Есть стремление крупного бизнеса, есть очень хорошие программы, но нет условий, чтобы благотворительность заработала в нужном объеме. Потому что законы нашего государства в этом отношении просто гениальны. Пример из личного опыта. Программа «Линия жизни», попечителем которой я являюсь, основана крупными, авторитетными российскими компаниями и оказывает адресную помощь на проведение лечения сложных, смертельно опасных заболеваний у детей до 16 лет. Допустим, у ребенка врожденная аритмия, и ему необходимо поставить прибор, который стоит около 20 тысяч долларов. Компания-жертвователь собирает средства и оплачивает этот прибор. А родителям ребенка, живущим в деревне Пупкино, необходимо заплатить с этой суммы 13 процентов налога на доход! Это 2600 долларов. В рублях — около 80 тысяч! Где они должны взять эти деньги? И это при том, что и жертвователи не имеют никаких налоговых льгот. Попечительский совет программы «Линия жизни» сейчас как раз готовит законодательную инициативу по этому поводу. Будем убеждать парламентариев в необходимости отменить налоговую повинность хотя бы для тех, кто получает помощь от благотворителей.

— Вы считаете, это решит проблемы? Государство ведь, если постараться, тоже можно понять: проблема с непрозрачностью фондов остается. Вы же не станете отрицать, что понять, как используются средства, собранные благотворительными фондами, приносит ли их использование ожидаемый результат, доходят ли они до адресата, порой просто невозможно.

— Почему это должно волновать получателя благотворительной помощи?

Что же касается недобросовестных фондов, то нужно просто быть умнее. Хотите быть уверены, что ваши деньги помогут людям, — требуйте отчетности. Если говорить предметно, та же «Линия жизни» сумела найти настолько простую форму как привлечения, так и распределения средств и отчетности за них, что вопросы отпадают сами собой. Есть конкретные дети, которым нужна конкретная помощь. Нужны медикаменты — оплачиваем медикаменты, нужен высокотехнологичный имплантируемый прибор — оплачиваем его. Удобно всем — корпоративным жертвователям, частным, потенциальным. Что мешает выяснять такие вопросы заранее?

— Частных жертвователей в России гораздо меньше, чем корпоративных. Как привлечь к благотворительности средний класс? И нужно ли это?

— Беда нашего общества в том, что оно слишком привыкло к трагедиям и уже не умеет остро реагировать на чужую боль, если это происходит в повседневной жизни. Каждый день умирают дети от сердечных болезней, онкологических заболеваний. Но просто сказать «помогите, и этот ребенок будет жить» сегодня мало. А вот если ребенок пережил террор — помогают охотно, с жаром и сочувствием. Но чем этот ребенок хуже того? Его трагедия — это тоже трагедия. И ему также нужна помощь.

Благотворительность — это работа, ежедневная и очень почетная. Вот если удастся когда-нибудь это внушить обществу, больше будет и частных пожертвований. И общество будет здоровее, и разобщенность меньше, и выше доверие к власти предержащей.